Дурачок ты!

Игорь больше следил за движением ее губ, чем за словами.
— Плотницкое дело — не пустяки, — рассеянно ответил он. — Это мне и на Севере пригодится.
Лариса медленно пожала плечами.
— На Севере, на Юге, в Москве. . . Я не о том. Вот, если обобщить, как говорит Гринберг. Ставишь ты перед собой какую-нибудь свою собственную цель?
Лариса повернулась лицом к нему. Узкая юбка натянулась, обнажив голые колени. Игорь старался на них не смотреть.
— Я уверена: только собственная цель может разбудить в человеке настоящую силу. А ведь в тебе есть эта сила. Уж если ты меня заставил заниматься и расти, значит, ты много можешь.
— Прикрой колени, Ларка! Что-нибудь одно. Не понимаю, что ты разумеешь под собственной целью. Освоение Севера — это тебе что, не цель?
— Не понимаешь ты!—Лариса с досадой отбросила изжеванную травинку. — Ну хорошо. А честолюбие, стремление к славе считаешь ты нормальным чувством? Ну вот, Балуев ваш, как он, по-твоему, стремится к славе?
— Балуев скромный человек!
— Дурачок ты!—веско сказала Лариса. — Посади его работать в одиночку — он умрет. Ему обязательно нужно признание, поклонение — словом, та же слава. Смотри, какой он со всей молодежью милый. А своих детей под шумок-то и забросил. Потому что с чужими он на виду, а за своих ему никто ордена не повесит. Показуха, милый! И врет ваш Кожевников. Детишки Балуева, ручаюсь, стиляги и «роки» отхватывают.